Sanya:
сцуко

Дядя Гоша газанул наверх, но, шлифуя лысой резиной желтую грязь пополам с дерьмом, застрял на середине подъёма. Вышел, осмотрелся – бляяяя, все «Жигули» в говне, извините за тавтологию. И на пузо сел плотно. Повозился еще немного, но вспомнил, что забыл садок в реке, вернулся. Совершенно неожиданно из кустов вынырнули два браконьера, узрели завозившегося возле почиканного вентеря дядю Гошу и стремительно метнулись к нему. Алкоголик, заценив этот маневр, очком почуял, что сейчас он отхватит весьма стремительных пиздюлей, и припустил было на съёбки с карасем в руках. Но его догнали:
– Н-на, сука! – уебал огромный деревенский дуболом такой силы леща, что аж пиджак завернулся. Дядя Гоша присел, ходким знаком вопроса просеменил еще метров пять и воткнулся еблищем в землю. Он очнулся, когда уже стемнело, и недосчитался карася, переднего зуба и домкрата. Похищение ценного пневматического прибора нанесло невосполнимый ущерб ремонтному фонду горе-автолюбителя и удешевило транспортное средство почти вдвое.

Он долго колесил по засыпающей деревне в поисках подходящего сарайчика с живностью и, наконец, нашел. Далеко от дома, но близко к забору находился свинарник, как определил по запаху догадливый дядя Гоша. Он прокрался внутрь, прихватив возле входа здоровую сучковатую бревеняку. Под потолком горела тусклая лампочка, и в загоне мирно посапывала розовая взрослая свинка. «Чиииик», – свинокрад аккуратно приоткрыл затвор и на цыпочках подошел к жертве. Она блаженно смотрела свиные сны, ничего не подозревая. Может, ей снилась поросячья юность, лужа во дворе и корыто, полное сытных помоев. Дядя Гоша, видя живую свинью раз третий в жизни, подивился размеру и решил не брать всю, а, оглушив, отрезать только ногу. Ему даже показалось, что будущая свинья-инвалид нагло улыбается во сне. Три, два, один, наркоз:
– Н-на, сука! – припомнил он послеобеденного леща, и дубина, описав длинную дугу и расхуярив лампочку, обрушилась на ребра ни в чём не повинной животины. «Ой, кажись, промахнулся», – успел заметить дядя Гоша, метивший в голову. Свинья реально прихуела с такого «доброго утра», подорвалась и, издавая нечеловеческие визги, заметалась по загону, топча уроненного в навоз молотобойца. «Так вот он какой - ужасный пиздец, – усирался он в темноте. – Свиньей жил, под свиньей, как свинья и помрешь – в свинарнике. Прощай, прекрасный мир».

По дороге он зашел проведать свое корыто и очень удивился, когда увидел, что три каких-то дровосека вытащили трактором его «ласточку», подключили болгарки к генератору и уже пилят её на металлолом. Успели срезать только крышу. Дядя Гоша раненным коршуном налетел на мародеров и «ласточку» отбил. Уже через полчаса он въехал на обосранном кабриолете в город, как генерал на параде, и устремился в родимый барчелло, где хуйнул крабовых палочек и пива с водкой в долг. Так хорошо ему не было никогда, хотя от него за версту воняло деревенщиной, и никто не хотел заходить в заведение. Домой дополз под вечер на автопилоте и только хрюкал от счастья и лез целоваться в ответ на пиздюли и расспросы жены...